И чем сильнее вокруг меня вращается Вселенная, тем все навязчивей желание уснуть.
Меня мучает тошнота. И это уже не последствие отравления, а общее состояние. Я не хочу тратить время на все вокруг и пытаться объяснить и объясниться. Меня устраивает то, что у меня сейчас есть. Все, хватит с меня людишек, которые пытаются кому-то что-то доказать, хватит мыслей, от которых следует избавиться, и предметов, абсолютно ненужных в интерьере.
Я сегодня видела сектанта. Бедняга хотел донести людям смысл своих верований, раздавая книги. Мне стало его жалко не потому, что он так и не отдал ни одной книги, а от того, что на его лице вымученная, наклеенная улыбка. И он с ней так и останется. Бедный парень с хвостиком на лысой голове.
Ей-богу, подошла бы и попросила бы выбросить этот хлам и пойти со мной в церковь, жаль, что рядом были родители.
И да, впервые в жизни честно говорю, что нет никаких бабочек в моем животе, что нет ни мечт, ни надежд. Есть только ты и я.
Меня мучает тошнота. И это уже не последствие отравления, а общее состояние. Я не хочу тратить время на все вокруг и пытаться объяснить и объясниться. Меня устраивает то, что у меня сейчас есть. Все, хватит с меня людишек, которые пытаются кому-то что-то доказать, хватит мыслей, от которых следует избавиться, и предметов, абсолютно ненужных в интерьере.
Я сегодня видела сектанта. Бедняга хотел донести людям смысл своих верований, раздавая книги. Мне стало его жалко не потому, что он так и не отдал ни одной книги, а от того, что на его лице вымученная, наклеенная улыбка. И он с ней так и останется. Бедный парень с хвостиком на лысой голове.
Ей-богу, подошла бы и попросила бы выбросить этот хлам и пойти со мной в церковь, жаль, что рядом были родители.
И да, впервые в жизни честно говорю, что нет никаких бабочек в моем животе, что нет ни мечт, ни надежд. Есть только ты и я.