#136

[litwinkle]

Из серии "О времени и о себе". Можно считать зарисовкой о любви.

Знай, я хотел убежать, но мне некуда деться

25.07.11
Так оно и случается: ты хочешь потратить лето рационально, расписать каждый день и добиться каких-то успехов в личном саморазвитии, но тут внезапно на тебя падает любовь, которая ломает все планы. Да-да, ты мешаешь мне лишь потому, что находишься далеко и лишь поэтому я трачу не все свое время на тебя, а вдвое больше того времени, которое обычно идет на меня саму.
Конечно, это звучит абсурдно и недобро, но факт остается фактом: наличие двух часов езды от меня до тебя очень продлевают жизнь и сокращают расстояние между телами при их столкновении.
Так каково мое отношение к тебе? Я долго думала над этим вопросом, каждая часть моего головного мозга выдавала свою версию, отдаваясь болью в висках. В итоге мы пришли к единому мнению: то, что не вспыхнуло - не может гореть, но никогда и не погаснет. Удивительно то, что в этом и наши с тобой мнения совпали. Другое дело, что твоя позиция прописана в религиозных истинах и отпочковывается от того, что «любить – значит служить любимому человеку». Что ж, в целом я солидарна: со временем какое-либо яркое чувство непременно блекнет, или переходит на сторону, а ответственность остается на старом месте (в идеале), либо отсутствует как класс (по жизни).
Таким образом , не верь ни одному моему слову о любви – это всего лишь слова, я говорю их на автомате и заучиваю перед зеркалом каждый божий день. Мне они абсолютно не интересны – я жила 20 лет и без них. Однако же рядом с тобой я хочу молчать и слушать, видеть твое лицо и ни при каких обстоятельствах не отворачиваться. Собственно, ты сам не знал, что видел мою душу голой – до тела мне особого дела нет, потому что задница у всех одна, а перед рано или поздно все видят друг у друга.

Несколькими часами позже
Еще одно забавное замечание: я долго думала, почему мне достался именно ты. Не считая силы воли, цепкой хватки, прямого носа и красивых голубых глаз в тебе нет ничего: ни роста, ни фигуры, ни осанки. Одна сплошная харизма, наличие которой еще надо доказать.
Знаешь, я с тоской смотрела на фотографии одного человека. При любых других обстоятельствах мы могли бы быть вместе. У него есть все внешние данные, чтобы рядом с ним можно было чувствовать себя обладательницей вполне сносного семейного положения в социальной сети по местным меркам. Он высок, широкоплеч, симпатичен на лицо, умеет водить машину, но я могу показать еще 4 людей у себя в друзьях, а так же злобно тыкнуть пальцем в прохожего, идентичного ему по составу: тут вы увидите тот же румянец, или рост, или прическу, а парень моей бывшей одноклассницы в профиль вообще брат-близнец, облитый перекисью.
Так почему мы не с ним? Все же 30 минут езды внутри города – это не те, очень округленные в меньшую сторону, 120 между разными федеральными объектами. Нет, он не скушен и не обыкновенен. Он безыдеен. Не то чтобы я не могла бы надавить на него, скорее мне не охота тратить свою жизнь на человека без импульса. Хотя… при любых других обстоятельствах этот вариант был бы вполне сносен. Только я была бы не я.

Антракт
И все же, и все же, и все же, почему ты? Может быть, потому, что я знала каждый твой шаг наперед? Прошу, не говори никогда «мы» - я пережила это мгновение немного раньше, если сразу же не поняла, что оно твое. Даже твои поцелуи – они твои, ты вкладываешь в них себя, а я всего лишь задыхаюсь, потому что никто другой не догадался бы так меня целовать.
Никто другой не сообразил спросить меня, чего я хочу, и соединить запястья. Никто другой не слушал так долго моих мыслей, никого другого мне не хотелось завоевать так долго. Да-да, ты еще сам не знал, что будешь моим, когда я начала плести сеть. Ты мог сколько угодно думать, что автономен, и потерян, что из твоего состояния тебя никто не вытащит, а добровольно ты не выйдешь. Но это ты так думал.
А мне было интересно. Вот, собственно, почему я не удивилась и не испугалась изменений, так внезапно свалившихся мне на голову: еще вчерашняя абсолютная свобода внезапно превратилась в ограниченную.
Это желание не было моей прихотью, игрой на интерес. Нет, это было намного глубже, сильнее. Вот почему сейчас я смело могу пойти прямо наискосок и трепать чьи-то нервы, могу сколько угодно «ценить прекрасное», а вот от тебя никуда не денусь. Ты в системе. И можешь мне поверить, до тебя из нее только выпадали.